ПОЭТ

Автор пяти книг стихов, двух книг прозы, нескольких научных и околонаучных сочинений по русской истории. Стихи и проза печатались в разных местах и переведены на несколько языков. Один из создателей Общества Вольных Кастоправов (2000).
Родился в 1958 в Москве. Учился на историческом факультете МГУ, отчислен после ареста за антисоветскую деятельность. После выхода на свободу работал слесарем-сборщиком на московском заводе «Калибр». Публиковал переводы алжирской, грузинской и центральноазиатской поэзии. В конце 1980-х создал с друзьями поэтическую группу «Твёрдый Знакъ», редактировал одноименный альманах. В 1994–2004 – постоянный автор мировоззренческих полос газеты «Первое сентября»; в 2001–2011 – зам. главного редактора журнала hecho a mano (жизненный стиль, вино, сигары и пр.).
Живёт в Москве.

ЭЛЕГИЯ

Ялтинским вечером тишина
становится всеобъемлющей. Слышно, как капает вода
на соседнем участке. Алыча
цветёт и напоминает снег,
если быстро взглянуть в окно.

Это создаёт ощущение двойственности,
почти вся бухта у ног,
новые районы по правую и левую руку, чуть выше, на склонах,
и наш дом в долине.

Я сказал бы тебе, что бессмертия не существует,
но всю ночь мне снились мытарства,
так душа, лишившаяся надежды,
молит о смерти, которая уже в прошлом.

Знаю ли я всё это, помню,
что за странные сны мне снятся? –
молюсь только в абсолютной темноте,
глубокой ночью.

Ещё хочется идиллии,
совсем немного совершенной идиллии,
которая так не подходит к эпохе,
да и к нам, грешным.

Для героев Гесиода мы не годимся,
труды наши отнюдь не земледельческие,
и ещё, как я понимаю,
сейчас конец истории, а не её начало.

Но и об этом можно поспорить,
Александр Мень был другого мнения,
хотя жил в другую эпоху,
в другой стране.

Я терпеть не могу демократию,
телевидение, безопасный секс,
я люблю старые песни,
Джима Морисона или хотя бы Ив Монтана.

Есть времена, по отношению к которым у меня очень широкие вкусы,
и такие, от которых у меня сводит скулы,
как Париж или, с другой стороны, Вена,
география времени – занятная дисциплина.

Мой приятель Дима Блаженов
ведёт свой спецсеминар в тихом Тарту,
гражданин единой Европы,
герр профессор.

Я бы с ним поговорил, но он не отвечает,
в маленьком городке ложатся спать рано,
я теперь тоже живу в маленьком городке,
но не на западе, а на юге

Я, быть может, хотел оказаться бы на востоке,
но не умею водить машину,
добывать золото или, там, нефть,
заниматься торговлей с Поднебесной…

и нет у нас родственников в Иркутске и Красноярске…

Почти автоматическое письмо по методу Бориса Поплавского…
слишком длинный верлибр, наверное скучный…
длинная ночь, ещё длинные ночи в марте…

Ялта, весна 2007

* * *

Таня рассказывала, как ты перебегал городскую речку по водопроводной трубе
не касаясь трубы стопами, ей-богу, говорила она, между тобой и плоскостью трубы был зазор, своего рода клиренс, и никаких колес…
Ты летел над водопроводной трубой, над майской Ялтой, над собственным телом, над
перечислениями обязательств, файлами долговых расписок, директориями планов и надежд…
План, – это безусловно напрашивающееся слово, тем более, оно соответствует реальности, итак, дури в тот вечер было достаточно…
Хотя. Когда ты летел над речкой, уже был рассвет, прохладно но рассвет
Ялта
готовилась просыпаться
просыпались любовники, улыбались друг другу, она проводила острым ногтем ему по позвоночнику, добиралась до задницы и забиралась вглубь, подражая его движениям двумя-тремя часами раньше,
длиннющую вечность раньше
поднимались старухи, вставляли ноги в тапки, шли отворить окна, распахнуть двери, впустить еще один день в свою уже короткую жизнь,
слава Богу, утро
просыпались собаки, засыпали кошки
просыпались птицы, засыпали летучие мыши
просыпались дворники, засыпали сторожа
А ты летел над Ялтой, над Ореандой и Спартаком, над Массандровским пляжем и фуникулером, над улицей Рузвельта и Поляной сказок
ты делал свой круг над Ялтой, над тем городом, который я любил всегда, а ты – только с недавних пор, где мы накрутили тысячи километров пешком, по бутылке портвейна в руках у каждого,
где наши подруги писали рассказы о любви, и это, возможно, единственное, что запомнит о нас Ялта
ты летел над городом наших воспоминаний
бред Шагала, ошибка природы, жертва советского воспитания
Сергей Ташевский в 2003 году

Ялта, весна 2005

***

В интернет-кафе, на окраине бывшей страны
матерятся парни, виноватые без вины,
не они проиграли, но они в говне,
не желают при этом гибнуть ни на какой войне.
Играют в рыцарей, орут, убивай его, тля,
у них на экране обагренная кровью земля,
туда ушли подвиги, страсти, прекрасные женщины и стихи,
наверное, счастье, опросам общественного мнения вопреки.
Я читал сегодня опросы, они свидетельствуют: в нашей стране
две трети народу счастливо, находят смысл в еде и вине,
в поездках в Египет и Турцию, и им глубоко плевать,
чей флаг над Батуми и Севастополем, твою мать…
Я сам не жал на гашетку, не рыл окоп,
воевал со словами, жёг кипы черновиков,
и подруга меня целовала от того, что просто нежна,
а не потому, что я ухожу на фронт, и вокруг война.
С утра в этом клубе, немного пьяный, но никак не в дым,
я хочу вернуть себе Пярну, Батуми и Крым…
Но идея эта случайна, пообедаю, и хоть бы хны,
ещё поэт Евтушенко писал, что мы не хотим войны.

Симферополь, май 2008

* * *

Понт обаятелен. С усмешкою недоброй
Он свищет, хлещет и корёжит вещи,
То обходительней, то яростней и резче,
То острый поцелуй, то нож под рёбра.

На старых скалах море швов и трещин,
Античный грек их чтил как знак и образ,
Средневековый человек был туп и собран
И на рисунок берегов глядел зловеще.

А нам пустяк. Мы пьём вино и пиво,
Пейзажи отличаем, где красиво,
Дельфинов наблюдаем вдалеке,
К судьбе своей относимся игриво,
Считаем лайки и читаем чтиво,
И даже не гадаем по руке.

Лисья бухта, август-сентябрь 2013

* * *

Когда б имели мы монет
Или бумажных ассигнаций,
Сидели б, пили б в ресторации,
И долгий кушали обед.

Сие случится, может статься,
Но нынче денег у нас нет,
Зато трава, и сигарет
Ещё достаточно, признаться.

Купить лепешку, взять чайку,
Следить, как чайка начеку
Летит над линией прибоя.
Дождь быстро высох. И пришла
К нам в бухту рыба. Ну, дела!
А небо снова голубое!

Лисья бухта, август-сентябрь 2013