ПОЭТ

Обладатель главного приза Пятого Всемирного поэтического фестиваля «Эмигрантская лира» (2013, номинации поэтов-эмигрантов). Публиковался в журналах «Крещатик», «Интерпоэзия», «Эмигрантская лира», «Интеллигент». Автор книги стихотворений «река» (2012).
Родился в 1972 году в Одессе. Закончил Одесский университет (теоретическая физика). С 1994 года живет в Германии, в Дортмунде. Закончил Дортмундский университет (прикладная информатика), работает разработчиком программного обеспечения.

НАБЕРЕЖНАЯ

М. Волошину

Хранитель мой, ранитель – Мефистофель
Зажал стальное время в кулаке.

Плыл в небе тополиный Севастополь,
Плескалась Ялта в солнечном желтке.

Норд-ост сухим песком полировал
Бутылочный осколок континента,
И набережной праздничная лента
Изгибом намекала на овал.

День маялся под жирным слоем грима,
Захлопнув звуки створками дверей.
На леденцово-хрупкой кромке Крыма
Застыл лимонный привкус фонарей.

Был новый век упруг, заманчив, юн,
И покрывалом над его постелью
Спадал прозрачный рой алмазных рун
Прохладною оливковой метелью.

ПЛАЧ О КРЫМЕ

Мой пыльный край, античность и архаика.
Над заревом листвы светлозелёным
Поднявшись, полуостров Крым порхает, как
Бесцветный мотылёк над горным склоном.

Упрямого суглинка сухожилия
Да перья пара над хребтами-хордами.
Аркадия, Ливадия, идиллия:
Итилия под орочьими ордами.

Ты жажду утолишь водою талою,
Взовьешься,– кипарисом или тополем,-
Над виноградно-яблоневой Ялтою,
Над плоскою казармой Севастополя.

Но спрячься, затаись, покуда велено
Бросать в котел кипящий злые специи.

Твои одежды навсегда отбелены
Слепящим солнцем Турции и Греции.

С ТЕХ ПОР, КАК ТЫ УЕХАЛА ИЗ Д.

И если мне захочется любить,
придумаю тебя с ножом в арбузе…
Wasserman

С тех пор, как ты уехала из Д.,
Из К., из П. и далее везде,
Вонзая шпаги молний в брюхо моря,
Гроза прогрохотала на арбе,
Соорудив (Мираллес? Корбюзье?)
Прозрачный куб из ветра и историй.

А я пытаюсь встать из-за стола:
В единый ком слипаются слова,
И цепью: за лавиною – лавина, –
Без паузы, без перерыва, длинно,
Медовая жевательная вязь,
Попса, джинса, пыльца аквамарина.

Навстречу плыл печальный карнавал.
Я кланялся, я руку подавал
Тореадорам в платье скоморохов.
Мой город выл, мой город падал ниц,
Сбегал к воде, цеплялся за карниз
И рассыпался мраморным горохом.

Но за спиной дышал сосновый лес,
И камешек-янтарь, как леденец,
Лежал у ног, обсосанный волною,
И лопались цветные пузыри,
И тыкалось в ширинку изнутри
Упрямой, умной мордою коровьей
Желание – любовь на безлюбовьи.

Бывало, вспыхнет яблоня в дыму,
Или миндаль на родине, в Крыму,
Вдруг расцветет, – неробко, негасимо,
И в воздухе дрожит, как Хиросима, –
Сверкать и спать, – в густую пелену…
Ну как тут не прочувствовать: в плену
Кровавой глины, пыльного кармина,

Танцует жизнь, бесцветная Кармен,
Иродиада, наволочка, чайка,
Отскочит взгляд – бессмысленный всезнайка –
Хохочущий над Деей Гуинплен, –
От полушарий матовых колен, –
И брызнет слез серебряная стайка.

И брызнет серебристая икра,
Условность, иерархия, игра –
Скукожились до рамы, до оправы
Шагальего гостиного двора,
Шагальего павлиньего пера, –
Дубового дупла Гранд-Опера,
Алхимии, целительства, отравы.

Танцуй, Кармен, на плоскости стола,
Пока тебя не вздернет каббала
Качаться на путях спиральных странствий,
На нитках неэвклидова пространства
Качайся, закусивши удила,
Замешивай невидимую глину,
Покуда ангел скальпелем крыла
Не рассечет тугую пуповину.

Танцуй, Кармен, пока не родила!