ПОЭТ, ПРОЗАИК, РЕЛИГИОЗНЫЙ ФИЛОСОФ, ХУДОЖНИК-ГРАФИК

Лауреат премий им. Грибоедова, им. Чехова, награждён орденом «Владимир Маяковский». Московской городской организации Союза писателей России.
Родился 9 июля 1950 года в Киеве. Учился в КГХИ (Киевский государственный художественный институт) на заочном отделении факультета истории и теории искусств. В 1973-1975 гг. служил на Дальнем Востоке, где начал писать стихи. После армии работал фотографом, джазовым барабанщиком, джазовым певцом. В мае 1989 г. эмигрировал в Германию (Франкфурт-на-Майне), где продолжал заниматься литературой, а также графикой. Живет в Италии.

ЯЛТА

0.

Прелюдия

К морю, к дальнему морю хочу
поглядеть на последнюю воду.
Своему нетерпенью в угоду
непростительно долго молчу.

А ведь надо не так, человек!
Если всё накипело до чёрта,
надо просто под зонтиком век
посидеть у крахмального порта.

1.

Горсть пены – это счастье на минуту,
а результат – лишь мокрая ладонь…
Перед тобою вечная гармонь,
её меха инерцией надуты.

Сиди на лавочке и нажимай
на клавиши посредственной погоды:
сухие пирсы – мшистые уроды,
оно их обтекает невзначай.

И галькой шевелит на берегу,
и путается с мелочью пузатой,
совсем не замечая на бегу
трагические радости заката.

2.

Горизонт, не разевая пасти,
молча пожирает кораби.
Как они бездвижно уплывают…

3.

Вечер

Небьющийся хрусталь волны
и гниловатый запах пляжа…
У зеленеющего кряжа
карманы ветра слёз полны.

Опомнись на краю строки
и наблюдай дельфиньи спины –
Ты уже знаешь, что стихи
всплывают редко, как дельфины.

Чтобы дождаться, надо ждать.
Пусть чайка прокричит, как кочет!
Жизнь этого от нас и хочет –
смолчать, перетерпеть и спать.

4.

Пусть будет всё на свете так, как есть.
Пусть этот катер навсегда уходит.
Пусть бродит сердце, а луна восходит,
не намекая на благую весть.

5.

Я только и знаю о море,
что оно – без конца.
Устаревшая схема лица
не соответствует горизонту.
Линия фронта видима и горда
тем, что нам не вступить никогда
в ожидаемый бой.
Этой кривой
не отвечают
ни серпы заточенных чаек,
ни бумеранги гагар,
ни альбы натянутых тросов…
Скоротечный загар
и водоросли вопросов
допускают купание без вреда
у берегов, где ракообразное «да»
под раскрашенным зонтом
тихо ссыхается в «никогда»,
обрезающее кругозор горизонтом.

6.

Штиль, мальчики, стеклянные шары,
вечерний полудиск и всё такое…
Бред тихой пристани – условие простое
незаинтересованной игры.
Как будто ничего… но меньше слов
на том же месте, где их было много.
А истина – она всегда уБога,
а вечер в Ялте… он всегда не нов.

7.

Сумерки

синеет узится молчит
как по команде кипарисы
фонарь вчера ещё разбит
под ним коты а может крысы
мычит маяк как мастодонт
струятся плавники рептилий
и совершенно без усилий
ночь отменяет горизонт

8.

Полнолуние

Белый мяч заброшен в зенит,
отфутболен пятой побережья.
Обречённая на безночлежье
Ялта высится, или спит…
или молится на Луну,
или ждёт от неё прилива,
или, пирсы поджав брезгливо,
уступает пространство дну.

9.

Ахейский час над Геллеспонтом,
рискованный и сероцветный.
Не сладишь с ветхим горизонтом,
и этот миф, едва заметный,
останется чужим навеки.
Буксирами снуют триеры,
и словно испытанье веры
реальность порта давит веки.

10.

Опять опальная Луна
взвела поломанные брови
паломницы, обречена
пить вечно воду вместо крови.

Солёный луг, танталов пир,
блестит бесцельная дорожка,
приморский вечер понемножку
в могилу опускает мир.

11.

Расставание

Шершавый Понт пасёт свои стада,
отмахиваясь как от мух, от чаек,
а я сегодня-завтра уезжаю,
и так обидно – будто навсегда.

Уже идти, а что-то не иду,
и плакать не могу (спасибо ветру!),
ещё дышу последним полуметром
у подступившей соли на виду.